Вводная лекция Др. Усуи из «Курса Просветления»

Я не знаю, почему такие молодые и интеллигентные люди как Вы, желают слушать такого шамкающего полу-старческого доктора как я и даже организуют запись этих лекций для стыда перед потомками. Все же, учитывая, что молодой Ватанабе и доктор Сато даже наняли писаря Сутр, я предполагаю, что Вы находите некоторую ценность в моих размышлениях. Чтобы удовлетворить Ваше любопытство о моих скудных и несколько странных опытах, я согласился поговорить с Вами о моих, возможно дискредитирующих, мнениях о Просветлении и о том, как возможно достигнуть этого состояния.

Сначала, однако, я положу конец вашему любопытству и проинформирую Вас о моей поездке в Китай в 1893, и что я узнал в монастыре Великого Ламы в Пейпинге (Пекине).

Теперь Вы знаете, что после своевременного обнаружения мною "
Тантры Просветляющей Молнии"
я проникся интересом, и я мог бы сказать очень серьезным интересом, к вещам тайного изотерического Буддизма. И так как Ватанабе-Бонза объяснил в деталях значение моего видения Высшего Благословления, я чувствовал, что за этим скрывается и общая информация, и дополнительная информация для преподавания и передачи.

Примерно в то же время я встретил доктора Ю, который восстановил мой интерес и к классическому иглоукалыванию и к китайской травяной медицине. Мой возлюбленный отец знал об этом и досрочно даровал мне мое наследство, чтобы я мог продолжить свои занятия. Он передал мне 3600 британских фунтов стерлингов и не назначил никаких ограничений на то, как я буду их расходовать.

По тем временам, для молодого человека как я, это была огромная сумма, и я хотел путешествовать, чтобы изучить все что можно и об аллопатической и о тайной изотерической медицине. Моя первая мысль была путешествовать в Америку и Европу, но мои добрые Западные наставники убедили меня, что это довольно бесполезно, так как я уже узнал достаточно посредством обучения с ними. Впоследствии я узнал, что истинной причиной было распространенное среди преподавателей и студентов Западных учреждений высшего образования порочное предубеждение против людей востока.

Так что я выбрал Китай, который является великой матерью цивилизации и знаний. Через друга моего отца я получил Имперский паспорт и через доброжелательное содействие доктора Ю, которому помогал его брат Ю Донг Вэй, кто являлся средним должностным лицом, живущим в Пекине, я получил китайскую визу и разрешение учиться в китайском Имперском Институте Иглоукалывания. Вооруженный многочисленными рекомендательными письмами я отправился в путешествие. Одним серым и унылым утром я загрузился в поезд из Якогамы в Токио, заночевал там у кузины моей матери, и затем погрузился на пароход до Шанхая. По моему прибытию в Шанхай, город вредных запахов, беспрестанного шума и бесконечного замешательства, я был встречен помощником нашего японского Генерального консула, мистером Хиякава, который проводил меня к гостинице в Японском Торговом Поселении (концессии).

Моя поездка от Токио до Шанхая прошла без особых приключений, но все же мое прибытие в Шанхай было несколько утомительным. Я был более чем доволен тем, что гостиница оказалась современной, но с традиционным комфортом. Мне постелили прекрасный толстый и плотный хлопковый футон, и я заказал ужин в свою комнату, после которого я получил полный сеанс массажа, нет, Еши, не краснеющей девицей, а отставным борцом сумо.

На следующее утро после замечательного завтрака, состоящего из рыбы и вермишелевого супа, я отправился засвидетельствовать свое почтение в Консульстве. По моему прибытию мне подали чай и после этого, через несколько минут пригласили в офис мистера Хиякавы. Он печально сообщал мне, что из-за болезни матери местного Имперского Мандарина мое разрешение на дальнейшее путешествие в Пекин будет отсрочено на несколько дней. Эта новость меня нисколько не расстроила, и пока я наполнялся до отказа прекрасным завтраком, я решил, что это будет замечательная возможность, чтобы исследовать Шанхай и его окрестности;
решение, какой район исследовать сначала было моей единственной дилеммой.

Я обсудил это с Секретарем Хиякавой и, так как мой интерес был в области медицины, он предложил, чтобы я исследовал сначала Улицу Аптек. Он предложил также, что будет благоразумно для меня нанять переводчика, так как я не был сведущ в местном Шанхайском наречии, и что я также нанимаю вооруженного телохранителя, так как улицы в китайском секторе являются, очевидно, опасными особенно для иностранца.

Я высказался, что именно это я и собирался сделать и имел на это необходимые средства, но, будучи незнакомым с Шанхаем, я не знал, с чего начать. Мистер Х. счастливо сообщил мне, что это не представляло проблему. К счастью, у него был племянник, который будет служить превосходным переводчиком, а один из наших Имперских Морских пехотинцев, будучи не на дежурстве, с удовольствием служил бы моим телохранителем, за маленькое вознаграждение, конечно.

Это предложение и удивило и порадовало меня, и я с готовностью согласился. Я был немедленно представлен племяннику, который был очень представительным молодым человеком примерно моего возраста. Имперский Морской Капитан был так же приглашен, и ему поставили задачу обеспечить мою личную безопасность. Он тогда пригласил своего племянника, молодого капрала, истинный сына самурая, к моему чрезвычайному удивлению. Я действительно начинал понимать значение слова "
кумовство"
. Я тогда договорился, чтобы встретить обоих молодых людей в моей гостинице в 13:00. Молодой человек упомянул, что нам будет необходим транспорт и что в этой части Шанхая улицы были слишком узкие для повозки и что нужно будет нанять рикшу. Мы заказали два рикши, один для транспортировки меня и охранника, и другой, чтобы транспортировать переводчика и любые закупки, которые я мог бы сделать.

Затем меня доставили обратно в гостиницу на консульской повозке, где я поменял часть моих денег из британских стерлингов в местную китайскую валюту. Я обнаружил, что десятифунтовая купюра оказалась равной почти 10 фунтам по весу местных наличных денег.

Позавтракав вкусными Суши и прекрасным зеленым чаем, я приготовился к своему большому приключению.

Если сравнить Токио с Шанхаем, то Токио - это густонаселенный город, содержащий все классы людей, которые, однако, перемещаются по улицам города спокойно и вежливо, и конечно, в Токио Вы не увидите никаких нищих. Шанхай же, с другой стороны, является полной противоположностью Токио. Немедленно, при выходе за пределы японской концессии мы были атакованы и нищими и продавцами, продающими все, начиная от женского белья, до пахнущих чесноком смесей, которые служат китайцам как продовольствие.

Хотя временами меня тошнило от ароматов, которые исходили от продовольствия, сдобренного специями, но к моменту моего отъезда из Китая я полюбил некоторые местные блюда, несмотря на то, что мой желудок иногда восставал против того, что мною было съедено..., но я уже кажется отступаю от темы.

Наш капрал немедленно вытащил американский кольт 45-го калибра и, увидев это, и продавцы и нищие поспешно ретировались. Капрал положил свой пистолет на колени, и мы достигли Улицы Аптек без дальнейших инцидентов. Я не в состоянии описать то, что я увидел на этой улице. Каждое лекарственное растение, или по крайней мере это казалось так, которое было известно человечеству, присутствовало здесь. Кроме того, там были оленьи рога, желчный пузырь медведя и высушенные гениталии панды, живые и высушенные амфибии, рептилии, насекомые и паукообразные. С использованием некоторых из представленных частей животных и некоторых трав я был уже знаком, но многие из этих причудливых компонентов действительно походили на китайскую загадку, которую я намеревался решить.

Спускаясь вниз по улице и оценивая содержимое магазинов, Будда направил меня, помогая выбрать довольно респектабельный с виду магазин, который был более чист и более опрятен чем остальные. В этом магазине я встретил человека, который впоследствии стал моим другом и наставником в китайской медицине, доктора Чоу Нанг Вей, мужчину среднего возраста, который говорил вполне понятно на японском языке, поскольку он служил врачом для китайской команды на одном из наших японских Имперских Прибрежных Торговых судов.

При моем появлении в магазине он сразу же распознал во мне японца, вышел ко мне навстречу и шумно приветствовал меня. Первым делом он поинтересовался, что беспокоило меня, предполагая, что это был, вероятно, мой живот, так как много японцев страдали от китайской кухни. Я сообщил ему, что я пока еще не попробовал ни одного из местных блюд, и что у меня нет никаких жалоб вообще. Я также сообщил ему, что я врач, обученный в нашей японской традиции, а так же и Западной медицине, и что, хотя у меня были небольшие познания в некоторых китайских лекарствах, но мои знания в других областях китайской медицины были очень скудными.

Он был восхищен моим сообщением. Он немедленно позвал свою дочь, которая к моему удивлению служила его учеником, поскольку он еще не произвел сына. Мы наслаждались нашим чаем и некоторыми прекрасными крошечными клецками, приготовленными из даров моря.

После несколько часов беседы я решил, что я должен изменить мои планы. Вместо того чтобы путешествовать в Пекин, я решил остаться в Шанхае в течение приблизительно шести месяцев, где я буду учиться основам запутанного китайского траволечения у благородного доктора и его прекрасной дочери. Когда мы обо всем договорились, я возвратился в свою гостиницу.

На следующий день во время одного из самых сильных ливней, которые я должен был все же испытать, я возвратился в Консульство и поговорил с господином Хиякава, который был обрадован моим решением. Он сообщил, что мне пришлось бы ждать своего разрешения на дальнейшее путешествие в течение бесконечного времени, так как предыдущей ночью мать Имперского Мандарина отошла в мир иной, и семейство будет в трауре в течение множества месяцев, в течение которых никакого бизнеса официальными чиновниками проводиться не будет за исключением особо важных дел.

Учитывая, что никаких дополнительных разрешений для проживания в японской концессии кроме консульского не требовалось, мое решение вполне устроило всех. Мне сразу же предложили арендовать для проживания несколько квартир кроме гостиницы, и я остановил свой выбор на маленькой квартире, где проживало семейство Такаши. Это оказалось наиболее подходящим местом на все время моего пребывания, поскольку и продовольствие и обслуга были обеспечены. Служанка, крестьянка около сорока лет из области Осаки, оказалось, была превосходной массажисткой, хотя иногда она казалась менее нежной, чем я предпочитал. Но, снова я отступаю от главной темы.

Хотя я уверен, что описание путешествий было бы интересным для Вас, но сейчас мы говорим о Просветлении, и далее я буду говорить теперь только об этом предмете.

Вы, вероятно, задаетесь вопросом, и не без причины, каким образом мои занятия в китайской медицине имеют отношение к Просветлению. Позвольте мне это объяснить Вам.

Я узнал от доктора Чоу о сострадании в Буддизме и посвящению себя благосостоянию всех разумных существ за эти короткие шесть месяцев гораздо больше, чем я узнал за всю мою предыдущую жизнь. В Японии наш класс людей имеет тенденцию считать нашу религию как само собой разумеющееся. Мы обходительны и нам несколько недостает активности в проявлении сострадания. У доктора Чоу это проявлялось совсем по другому.

Он действительно проявлял активное участие во всех своих пациентах, от благородной женщины-Мандарина, страдающей от запора из-за ее отвратительной диеты, до простого человека с воспалившейся ногой из-за того, что он наступил на колючку. Ни разу в течение тех шести месяцев этот человек, идущий по стопам Будд, не демонстрировал гнев или даже нетерпение к любому из своих пациентов, была ли их болезнь небольшая или серьезная, реальная или надуманная. Это время было моментом, когда я начал формулировать свое понятие пути к Просветлению.

Монахи сидят в храмах, поют свои Мантры, и спорят по смыслу Сутр. Бонзы участвуют в выполнении общественных церемоний и большие специалисты давать советы другим людям. Простые люди типа меня поливают бальзам в свою душу, делая пожертвования, время от времени в Храмы по своему выбору, или бросая несколько монет бедным. Все же я чувствую, что Доктор, хотя нетребовательный и самоотверженный, будет намного ближе в достижении Просветления, чем любой монах или бонза, включая моего дорогого наставника Ватанабе-старшего. Его самоотверженная доброта показала мне понятие "
равенство"
, о котором говорил Будда. Его устремленность к помощи и облегчению страдания была примером для меня активности, проявляемой Сангой во времена Будды Шакъямуни.

Таким образом, уже в этом раннем возрасте мне стало очевидным, что вопрос Просветления имел не много общего с тем, чтобы неподвижно уставиться в стенку и медитировать, или бесконечным дебатированием по тому поводу, что же Будда фактически сказал, сжигая ладан, произнося Мантры, и периодически повторяя несколько набожных изречений, а скорее это было связано с Кармой, а что означает Карма? - Действие! Деятельность, и работа.

Мы посетили маленький храм подсекты, к которой доктор Чоу принадлежал, которая изначально возникла на основе учения школы Шао Линь. Там монахи оборудовали маленькую амбулаторию, больницу и приют для смертельно-больных нищих Шанхая.

Там я видел, как учение Будды действительно было применено в действие, и направление моего обучения начало обретать определенную форму в моем подсознании. В то время в Шанхае под руководством доктора Чоу я познал большую часть травяной медицины и немного иглоукалывания и, конечно же полировал мое понимание относительно диагностических методов китайской медицины. Все же это было только грошами или песчинкой по сравнению с тем, что я действительно узнавал, о чем я буду говорить позже по курсу нашего обучения.

Отправившись из Шанхая поездом, я достиг Имперского города Пекина, здесь я встретился с нашим Имперским Послом и получил жилье совместно с молодым семейством из числа работников в его штате. Мое пребывание в Пекине было большим разочарованием. В великом монастыре китайской школы Буддизма, подобной нашей традиции Шингон я не узнал ничего нового для себя. Хотя ритуалы выполнялись, и подношения проводились, но мне было очевидно, что все основы учения печально оказались у обочины, и только пустые формы остались.

Это очень опечалило меня. После этого я нанял переводчика, знавшего тибетский язык и посетил Тибетский Монастырь и дом Великого Ламы, который был личным Имперским представителем Великого Ламы из Лхасы. Он носил звание Геше Ченпо, и я сожалею говорить об этом, т. к. он был очень добр ко мне, но я должен сказать, что он был глупым старым дураком, показывая напыщенное благочестие и страдал извращенной страстью к маленьким мальчикам, которые великодушно поставлялись к нему Имперским Двором.

Однако он представил меня врачу монастыря, и с его помощью я ознакомился со многими из Тибетских медицинских текстов, и он даже договорился, чтобы для меня были сделаны некоторые китайские переводы, которыми я счастливо обладаю и поныне.

Основные вещи, которые я там обнаружил, это был новый метод для проведения Моксчебасчн и некоторые очень полезные травы для обычных недомоганий. Все же нигде в тех текстах я не нашел что - нибудь близко сравнимое с божественной мудростью, содержавшейся в текстах Тантры Просветляющей Молнии. Медицинские Тантры, которые были переведены и которые я просматривал, были действительно замечательны в своих методах и их применении, и я принял многие из этих методов в свою собственную практику, все же нигде в их обширной медицинской библиотеке я не нашел глубину духовной науки, содержавшейся в пределах текстов Тантры Просветляющей Молнии и ее комментариев.

Это удивило меня, и сначала я думал, что тайное знание скрывают от меня, но я очень скоро обнаружил, что это не так. Понимая, что врач монастыря, хотя и компетентный доктор, был, прежде всего, простым человеком, не лишенным жадности к деньгам, и зная о том, что тибетцы продают свои духовные учения китайской публике, я сделал очень щедрое предложение доктору, упрашивая его показать мне секретное духовное учение.

Он буквально разрыдался и сообщил мне, что, насколько он знал, никакого такого секретного материала не существовало. Возможно, если бы мне пришлось путешествовать в Лхасу и говорить с Ламами в большом медицинском колледже Чакпори Линг, я мог бы найти это там. Проявив жалость к его бедственному состоянию, я подарил ему четверть той суммы, которую обещал, после чего я был вознагражден инициированием в практику Короля Будды Медицины, которая была основной практикой Доктора. Хотя внешняя форма этой практики отличалась от нашей, по сути, они были полностью идентичны.

Мне было приятно обратить внимание на то, что сама Мантра была написана на Санскритском языке и была намного более чиста в форме, чем та, которой мы обладали. Однако, меня поразила манера, в которой жители Тибета произносят ее, или если говорить точнее, неправильно произносят священный язык.

При обсуждении различных тем, я был также инициирован в практику Хайягривы, которая является подобной нашей и используется для той же самой цели. Также я был посвящен в их версию практики Амитабы и Вей То (Ваджрапани), и, наконец, вскоре перед моим отъездом за большую сумму, я получил инициацию в их защитника, который соответствует Фудо-Дай Коку (Махакала), и я действительно отмечаю, что эта шести-рукая форма значительно более устрашающая, чем наша. Небольшое замешательство было вызвано тем, что их форма Короля Будды Медицины появлялась из слога OM, в то время как наш - из слога ХУНГ. При опросе моего наставника он сообщил мне, что это была большая тайна, которая была передана непосредственно от Короля Будды Медицины их основателю Тсонкапе.

Я нашел этот ответ менее чем удовлетворительный, потому что, если все наши большие учителя Буддизма в течение более чем 2000 лет были неправы по такому важному вопросу, то сам Король Будда Медицины, зная его природу, принял бы категорические шаги, чтобы исправить это неправильное представление.

После окончания моих занятий с тибетцами, я обучался пять с половиной месяцев в китайской Имперской Медицинской Школе и узнал многочисленные инновационные методы, как новые, так и традиционные. Почувствовав, что я достаточно успешно закончил мои занятия, я навел справки относительно возможности путешествия в Тибет. Однако, я был информирован, что это не было возможно по причине политических беспорядков и в самом Тибете и вокруг него. Мне предоставили аудиенцию с Имперским представителем, который только что закончил назначенное время своего пребывания в Тибете и возвратился в Пекин. Я должен сказать, что после моего интервью я чувствовал, что для меня могло бы быть бесполезным посещение Тибета, так как впечатление, которое он дал мне о стране и ее людях не соответствовало понятию, что это хранилище священного знания и большой мудрости, а скорее создавало впечатление варварской пограничной области, постоянно находящейся в состоянии войны.

Меня иногда берут сомнения, что, возможно, я не проявил достаточного упорства в вопросе посещения этой страны и что взгляд китайца на людей Тибета был окрашен его культурными предубеждениями. И по сей день я пытаюсь получить тексты из этой замечательной страны.

Недавно я встретил двух путешествующих торговцев, которые создали небольшую сенсацию здесь в Токио тем количеством сакэ, которое они были способны потреблять. Интересно, являются ли эти мужчины теми же самыми, о которых мне описывал тот китаец, поскольку мне они показались наиболее приветливыми, когда я с ними познакомился. Даже притом, что они были людьми бизнеса, они имели глубокое понимание духовных вопросов и богатой духовной практики, сосредоточенной в тибетской форме Каннон (Ченрезиг) и в другом Тибетском божестве, с которым я незнаком и к которому они обращались как "
Драгоценный Учитель"
. Они объяснили мне разделение четырех главных школ, и что правительство было составлено из группы реформаторов, которая как мне казалось, была чем-то похожа на нашу неудачную секту Ничирен. Они также отметили, что правительство вообще состоит из продажных, жадных политиков, почти поголовно гомосексуальных монахов.

Конечно, это было подтверждено моей встречей с Геше Ченпо в Пекине. Я должен сказать, что эти два непрофессионала имели намного более богатую и более глубокую духовную жизнь, чем Геше Ченпо, или любой из тех, кого я встретил в Великом Монастыре в Пекине. Я развлекал этих мужчин в моем доме в течение одиннадцати дней, и их поведение и доброта противоречили рассказам, поведанных мне Китайцем. Во время их отъезда они подарили мне небольшую, относительно примитивную религиозную живопись на некотором виде пергамента с их Драгоценным Учителем, который, если живопись правильна, должен быть восхитительным и представительным божеством. Они также передали мне его Мантру, которую я иногда использую с хорошим результатом, когда я чувствую себя несчастным. Если бы я не был в моем возрасте и не беспокоился своей немощностью, я, возможно, стремился бы путешествовать в Тибет и узнать больше об этом "
втором Будде"
, которого мои уважаемые гости так почитали.

Но снова, я отступаю от нашей темы. Итак, я заканчиваю этот небольшой разговор относительно того, как были посеяны первоначальные семена моего учения. И теперь я буду рассказывать Вам о самом учении все последующие дни. Сейчас Вы можете убедиться сами, как через мои занятия и опыт это учение росло и процветало, и я надеюсь, что посредством Ваших усилий оно принесет пользу и будет сохранено.

А сейчас, я чувствую, что Марико приготовила прекрасные Суши с лапшой и супом для нашей вечерней трапезы и, учитывая восхитительные ароматы, распространяющиеся из кухни, это действительно должно быть так. Поэтому, чтобы предотвратить гнев намного более внушительный, чем даже гнев защитника, упомянутого мною ранее (Махакалы), мы должны прошествовать к моей столовой и отведать эти несравнимые деликатесы.