Бог ОДИН

Главная стихия: воздух
Дополнительная стихия: вода
Цвета: сине-фиолетовый, тёмно-синий, вайда
Числа: девять, три
Тотемные животные: конь, ворон, волк, орёл, змея
Личные печати: валькнут, тридискил (tridiskil)
Ипостаси: Один, Вили и Ве;
воин, шаман, странник
Магические орудия: копьё, посох, кольцо
Цели воззвания: мудрость, оккультные знания, оккультная власть, коварство, невидимость, война, врачевание, отмщение, проклятие

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]


Один или Вотан, Водан ("всеотец", "воитель"), верховный бог скандинаво-германской мифологии, сын Бора и Бестлы, внук Бури. Его культ был особенно популярен у викингов, в связи с чем период его расцвета приходится на VIII и IX столетия. Мореходы и пираты Севера поклонялись 6oгy, любящему битвы, и верили, что в Вальхалле, принадлежащем Одину крытом серебром жилище, этот одноглазый бог собирает рать эйнхериев, "доблестно павших"воинов.
Похоже, что именно тогда Один потеснил Тюра, первоначально бога неба германо-скандинавской мифологии. Тюр остался "богом битвы", а Один взял под свое покровительство воинскую элиту. Лишь он мог во время сражения приводить дружинников в состояние неистовой ярости, когда они лишались чувства страха и ощущения боли. Имя Одина означает шаманский экстаз, одержимость, близкую боевому ражу ирландского героя Кухулина. То, что именно Один занял место верховного бога, показывает, какую важную роль в жизни северян играла война.

Вотан
Вотан
Константин Васильев
Следует, однако, отметить, что сам бог не был подвержен воинственному экстазу;
он был, скорее всего, сеятелем военных раздоров. Помимо власти над дружинами смертных и "
доблестно павших", Один считался богом магии и мудрости. Как старейший из богов, он был почитаем ими как отец. Его можно обвинить в коварстве и кровожадности, но нельзя забывать, например, об его образованности. Внутренняя борьба добра и зла у Одина сродни природе индуистского бога Шивы, великого разрушителя-созидателя индийской мифологии.
Одина часто изображали одноглазым седобородым старцем в синем плаще, чье лицо скрыто капюшоном или широкополой шляпой. Глаз бог отдал Мимиру, хозяину источника великой мудрости, за один лишь глоток из него. Оставшийся глаз символизировал солнце, а потерянное око, символ луны, плавало в источнике Мимира. Чтобы узнать тайну мертвых и обрести дар ясновидения, Один, пронзенный собственным копьем, девять дней висел на мировом древе Иггдрасиль. Затем, утолив жажду священным медом, он получил от великана Бёльторна, своего деда по материнской линии, магические руны — носители мудрости.

У Одина была жена Фригг, проживавшая в Асгарде. Она по праву сидела рядом с супругом на престоле Хлидскьяльве, откуда божественная чета могла обозревать все девять миров, наблюдая за событиями настоящего и будущего. Один знал все, что происходит в девяти мирах, и в этом ему помогали дна брата-ворона, Хугин ("мысль") и Мунин ("память"). Облетев миры, птицы возвращались и, сидя на плечах Одина, нашептывали обо всем, что им удавалось узнать.

Бог Один
Бог Один
Художник Эдуард
Берн-Джонс, 1870 год
Один и Брунхильд
Один и Брунхильд
Фердинанд Лееке, 1890 Один стоял во главе валькирий, исполнительниц его воли на полях сражений. Однажды Брунхильд, помогая Сигмунду, отказалась повиноваться Одину. В наказание Брунхильд должна была пребывать на вершине холма, пока ее не полюбит смертный. Позже бог смягчил кару, окружив Брунхильд огненным кольцом, пройти которое мог храбрейший из героев. Сыновьями Одина считались среди прочих Тор, Бальдр, Хед и Вали.
С приближением Рагнарёк мудрый и ясновидящий Один становился все более озабоченным. Если в скандинавской мифологии вселенная очищается кровью инеистого великана Имира, поскольку божественные братья, Один, Вили и Ве, убив великана, создают из его тела мир, то финалом существования мира должна стать битва богов и чудовищ, и как итог — всеобщая гибель. Предвестием Рагнарёк стала смерть Бальдра. Один был бессилен предотвратить катастрофу. Единственным утешением ему служило знание, что возродившийся Бальдр займет его место в новом мире, на новой земле, которая поднимется из морской пучины. Рост численности собранной в Вальхалле дружины служил залогом успешной подготовки к Рагнарёк, поскольку эйнхерии должны были участвовать в этой последней битве в долине Вигрид. где погибнут и все люди. Самого Одина должен проглотить чудовищный волк Фенрир, мерзкий отпрыск бога огня Локи и великанши Ангрбоды.

Один – бог, обладающий бесспорной властью над людьми и богами, и власть эта крепка не только грозной силой, но и мудростью. По преданию, именно Один научил Скандинавов ратному делу, поэзии и многим другим знаниям.
Внешний облик
Одина изображали в виде одноглазого седобородого старца в синем плаще, лицо его скрывает капюшон или шляпа с широкими полями, а единственное око сверкает подобно солнцу.
Одноглазым Один сделался из-за своей жажды обретения безграничных знаний. Он отдал своё сверкающее око великану Мимиру за глоток из источника мудрости. С тех пор Одину стали подвластны все знания о прошлом и будущем, скрытых в земле сокровищах и заклинаниях, помогающих эти сокровища обрести.
Один – бог владеющий магией перевоплощения: оставляя своё человеческое тело лежать без движения, он обращается зверем или птицей и перемещается на многие расстояния по своей надобности.
Один в совершенстве владеет искусством красноречия, он способен говорить так красиво и складно, что словам его невозможно не поверить. Именно от Одина зародилось в Скандинавии искусство стихосложения. Для обретения поэтического вдохновения, бог совершил самопожертвование. Девять долгих дней он провисел в ветвях дерева, пронзённый копьём, посвятив эту жертву самому себе. На девятый день, вместе с вдохновением, он обрёл восемнадцать магических рун, которые впоследствии вырезал на своём копье.
Один – бог викингов
Один – бог – покровитель воинов, его культ был особо распространён у викингов в VIII - IX вв.
Воины и мореходы верили, что Один способен ввести своих воинов в состояние экстаза, делая их бесстрашными, непобедимыми в бою, в ярости своей подобными волкам, а в силе – медведям. Врагов же Один делал слепыми и глухими, а их оружие – подобным прутьям хвороста.
Павших доблестных воинов великий Один забирал в свой небесный дворец – Вальхаллу, дабы включить их в число эйнхериев – своих бесстрашных ратников.
Час Одина
Обретя великую мудрость и знания о будущем, Один обрекает себя на горькую участь: знать о своей печальной судьбе. Он бессилен предотвратить гибель собственного сына Бальдра и сам обречён погибнуть от клыков огромного волка Фенрира в ходе Рагнарёк – великой битвы богов и чудовищ, итогом которой станет гибель всего живого на земле. Единственное утешение Одина – знание того, что в новом, воскресшем мире, возродившийся Бальдр заменит своего отца.
Один – бог, совмещающий, казалось бы, несовместимые качества: воин и поэт – он мудр и коварен, великодушен и жесток одновременно. Чем больше пытаешься разобраться в сути этого божества, тем больше кажется, что Один – ни что иное, как воплощение бесстрашных викингов, вызывающих восторг и ужас многих народов на протяжении не одного столетия.
Бог Один – властитель небесного города Асгарда в северной мифологии, живущий в своем небесном чертоге Валгалле. Он — верховный Бог скандинавского божественного пантеона, сын Бора и Бестлы. Его называют отцом всех богов.

У Одина действительно много божественных детей. Со своей женой Фригг, покровительницей браков, он родил Бальдера , Бога Солнца, слепого Бога Хеда и Хермода, храброго вестника богов. Тор-громовержец тоже его сын, рожденный Богиней Йорд. А гигантесса Грид стала матерью его сына Видара.

В ведении Одина находятся достаточно противоречивые вещи. С одной стороны — войны и смерть, а с другой — поэзия и мудрость. Согласно легенде, Один подарил людям письменность. Чтобы добыть этот дар, он добровольно пригвоздил себя вверх ногами к Дереву Жизни Иггдрасилю своим собственным копьем на целых девять дней. Наградой ему были девять песен и восемнадцать рун. Именно для этого Один принес себя в жертву самому себе. На десятый день этой агонии, он получил озарение и сорвался с дерева с громким криком.

_________________

По своему происхождению Один — на удивление скромное божество. В самой древней форме он фигурирует в верованиях материковых германцев как яростный грозовой великан по имени Воде, собирающий души умерших. Его очень боялись, но культ его не был широко распространён. В этой своей древнейшей ипостаси Один дошёл до нас как легендарный предводитель Дикой охоты. Как бог мёртвых он позднее стал ассоциироваться с магией, тайнами, колдовством и рунами. По всей очевидности, он вытеснил Тюра и занял его место в качестве Небесного Отца, переняв при этом некоторые его атрибуты. Первоначально Тюр был богом войны, а Водан — покровителем тех областей, которые мы сейчас называем «оккультными». Один по-прежнему ассоциировался с мёртвыми даже в позднюю эпоху викингов. Классический его облик (по крайней мере, у меня на родине, в Голландии) — мудрый старик, архетипический маг наподобие толкиеновского Гэндальфа. С войнами и битвами он стал соотноситься лишь позднее. Это следует понимать как отражение перемен в общественном укладе северных народов. Конунги и ярлы стали почитать Одина как своего покровителя, хотя изначально он был народным божеством. В голландской провинции Гронинген вплоть до девятнадцатого века было принято оставлять после жатвы на поле соломенного человечка — в честь «старика», как по-свойски называли Водана. Превратившись в покровителя знати, Один приобрёл и черты вероломства и порочности, присущие правящему классу, что отразилось в ряде мифологических сюжетов. Этим объясняется утвердившаяся за ним в поздний период репутация клятвопреступника.

Рассмотрим два сюжета, в которых Один представлен нарушителем клятв. В мифе о строительстве стен Асгарда Один обещает отдать искусному строителю в награду солнце, луну и богиню Фрейю, если тот успеет выстроить стену вокруг Асгарда за год. Обнаружив, что строитель вот-вот исполнит свою часть договора, Один прибегает к обману и отрекается от данного слова. В связи с этим традиция заклеймила Одина как клятвопреступника;
но часто ли вспоминают о том, что строитель и сам был не чужд обмана? Ведь то был великан, представившийся Одину обычным человеком, от которого трудно было ожидать исполнения столь грандиозной задачи в срок. Таким образом, Один получил полное право ответить обманом на обман. Точно так же обстоит дело и в мифе о конунге Викаре. Викар заключает с Одином сделку, обещая принести в жертву одного из моряков с тем, чтобы Один послал его кораблю попутный ветер. Чтобы выбрать жертву, моряки трижды бросают жребий — и всякий раз, к ужасу конунга, жребий падает на него самого. Пытаясь обмануть Одина, Викар подменяет верёвку, на которой его должны повесить, кишками телёнка, дерево — саженцем, а копьё (которым в те времена пронзали жертву, чтобы избавить её от мучительного удушья) — тростником. Но Один распознаёт хитрость конунга. Он превращает тростинку в копьё, саженец — в дерево, а телячьи кишки — в верёвку и получает то, что причитается ему по праву. Таким образом, в большинстве сюжетов, якобы представляющих Одина вероломным, в действительности показана лишь вполне естественная и оправданная реакция этого божества на чужое коварство.

Из стихий с Одином обычно связывается воздух, но личность его настолько сложна и богата, что его можно соотносить и с иными стихиями и сторонами света. Взывать к Одину на востоке можно с просьбами о даровании мудрости и помощи в целительстве, а на юге — о победе в сражении. Но обычно Один соотносится с севером, и взывать к Одину, обратившись лицом на север, можно с просьбами о ниспослании оккультной силы и помощи в чародействе, отмщении или проклятии. Главное оружие Одина — копьё Гунгнир. Оно всегда поражает цель, а на древке его начертаны руны — блюстительницы закона. Эти руны — магическая добыча самого Одина, как и кольцо Драупнир, символизирующее плодородие и раз в девять дней порождающее девять своих подобий. Магические животные Одина — жеребец Слейпнир, вОроны Хугин и Мунин, волки Гери и Фреки, а также змея и орёл. В мифе, повествующем о похищении Одрёрира (священного мёда поэзии), Один оборачивается сначала змеёй, а затем — орлом. К этой теме мы ещё вернёмся в главе о женских мистериях.

Магическое число Одина — девять, считающееся особо священным в северной традиции. Девять дней и девять ночей длилось испытание Одина на ветвях Иггдрасиля. Этот срок символически указывает на новое рождение: ведь девять — это и число месяцев, которые длится созревание плода в материнской утробе. По этой причине в других магических традициях девятка обычно считается лунным числом — и совершенно справедливо, особенно учитывая то, что в северной мифологии луна ассоциируется с мужским полом. Кроме того, девять — число матерей Хеймдалля, рождённого девятью морскими девами, дочерьми Эгир и Ран. Отец Хеймдалля в дошедших до нас письменных источниках не назван, но можно не сомневаться, что им был Один. (Что же ещё, как не ветер, волнует морские воды?) По другому варианту, матерями Хеймдалля были девять валькирий — дочери Одина. Так как из скандинавских источников не вполне ясно, кто именно был матерью валькирий, можно обратиться к Вагнеру. У него мы найдём указание на богиню по имени Эрда, которую я отождествляю с Ёрд — древнейшей супругой Одина и, по всей вероятности, старшей сестрой Фригг.
Тройка как священное число уступает девятке лишь немногим. У Одина три ипостаси — Один, Вили и Ве, соответствующие трём основным функциям этого божества — воин, шаман и странник. Среди рун выразителями трёх этих ипостасей служат, соответственно, Ансуз, Вуньо и Отила. Три эти руны, в свою очередь, символизируют три этапа инициации. На первом этапе Один выступает в роли воина-победителя, каковым он описан в «Круге земном» Снорри Стурлусона. В образе воина Один предстаёт и в «Видении Гюльви» (раздел «Младшей эдды», принадлежащей перу того же автора). (Замечу в скобках, что основным источником информации мне служат не эти тексты, а «Прорицание вёльвы».)

Рассмотрим последовательность событий, в ходе которых Один превратился из воина в шамана. После утверждения миропорядка явилась Гулльвейг, что стало причиной войны между асами и ванами. Принятое Одином решение сжечь Гулльвейг имело далеко идущие последствия, так как Гулльвейг олицетворяет один из аспектов Богини. Гулльвейг нередко отождествляют с Фрейей, которая в древнейших материковых источниках практически неотличима от Фригг. Таким образом, этот поступок Одина можно истолковать как вытеснение женского начала с господствующих позиций и наступление патриархата.

Несмотря на то, что Гулльвейг, по всей очевидности, представляет негативную ипостась Богини, тройное её сожжение повлекло за собой рождение норн. Так было положено начало цепочке необратимых событий. Один на этом этапе ещё не обрёл всеведение. Оно было даровано ему лишь после того, как он принёс себя в жертву на ясене Иггдрасиль, превратившись тем самым в шамана. Затем, как в большинстве шаманских традиций, он добровольно принял магическое увечье, пожертвовав своим глазом за право испить из колодца Мимира. Провисев в ветвях мирового древа девять дней, Один обрёл знание рун. У Мимира же он научился их использовать. Это и были девять песен силы, которые Один узнал от Бёльторна, отца Бестлы. Бестла — мать Одина, так что Бёльторн — дед Одина по материнской линии. По общепринятой трактовке, Бёльторн — не кто иной как Мимир. Один отдал свой глаз в уплату за знание прошлого, настоящего и будущего.

Функции предводителя Дикой охоты и проводника душ умерших Один также приобрёл после символической смерти на мировом древе. Ведь именно эта жертва принесла ему способность путешествовать между мирами жизни и смерти.

Эта последовательность событий подводит нас к вопросу о том, какой именно глаз Один отдал Мимиру. Ответа на этот вопрос в эддах мы не найдём. Современные авторы утверждают, будто это был левый глаз, но я намерена с ними поспорить. Я убеждена, что глаз был правый. Разве жертвование левого глаза согласуется с современным оккультным учением? Тот, кто впервые высказался в пользу левого глаза, наверняка находился под влиянием христианских догм. Христианские предрассудки побуждают многих считать левую сторону «нечистой» и «дьявольской». Во многих странах Европы вплоть до недавнего времени детей-левшей заставляли учиться писать правой рукой. С позиций современного оккультизма становится ясно, почему христиане сочли левую сторону символом зла. Левое полушарие мозга отвечает за аналитические способности, а правое — за интуицию. Однако левое полушарие управляет правой стороной тела, а правое — левой. Развивая эту мысль, можно резонно заключить: если Одину предстояло пожертвовать глазом и соответствующей способностью (то есть здесь выбор между аналитическими и интуитивными способностями), он наверняка принёс в жертву правый глаз. Левый же глаз, связанный с интуицией, он сохранил, благодаря чему интуиция его должна была обостриться.
На этом этапе Один становится «увечным врачевателем». Важнейшее из заклинаний, в которых Вотан выступает в качестве целителя, — второе заклинание из Мерсеберга. В этом целительном заклинании Вотан предстаёт, прежде всего, как врачеватель животных.

Третий этап развития функций Одина — превращение его в странника. Обретя всеведение, он понял, что всё равно не может изменить orlog. И тогда он отрёкся от власти и стал странником и учителем. Сознавая, что не сможет пережить Рагнарёк, он, тем не менее, решил позаботиться о том, чтобы выжили другие. Он стал психопомпом[19] — но вместо того, чтобы провожать людей за порог смерти, он помогает им пережить трансформацию сознания. В наши дни главная функция Одина — магическая. Один — маг, наставляющий свой народ в оккультных знаниях и проводящий его через Рагнарёк. Иными словами, он играет роль наставника, ведущего свой народ на новую ступень эволюции. Он — предводитель мистерий инициации.

До сих пор мы рассматривали фигуру Одина в контексте
мифов, дошедших до нас через исландские источники, не принимая во внимание тот факт, что христианские переписчики наверняка внесли изменения во многие мифологические сюжеты и, прежде всего, в миф о Рагнарёк. Читая описание этой последней битвы, мы замечаем отдалённое сходство с древнегреческим мифом о битве богов с титанами, завершающейся поражением титанов. Однако в греческом мифе речи о тотальном разрушении не идёт — это специфическая особенность скандинавской мифологии. Поскольку и греческие, и скандинавские мифы восходят к общему индоевропейскому прототипу, есть основания предположить, что образ тотального разрушения мира, дошедший до нас через исландские эдды, — не что иное, как позднейшая вставка, обусловленная христианским мифом о Страшном суде. Таким образом, изначально миф о Рагнарёк, вероятно, был ближе к своей греческой параллели.

Согласно эддическому описанию Рагнарёк, выжить не удаётся почти никому из участников последней битвы. Из богов упомянут только Ньёрд, который после битвы возвращается к ванам. Можно предположить, что выжили и богини. В ходе Рагнарёк каждому из богов противостоит свой особый противник. Противник Тора — змей Ёрмунганд, Червь Мидгарда. Это не первая их встреча: однажды Тор уже схватился со своим заклятым врагом. Отправившись на рыбалку, он поймал Мирового Змея на удочку и нанёс ему могучий удар своим молотом. Не удивительно, что, вырвавшись на свободу, Ёрмунганд сразу же устремляется на своего обидчика. Аналогичным образом встречаются в последней битве Хеймдалль и Локи — ещё одна пара заклятых врагов, и прежде сталкивавшихся друг с другом по различным поводам (к примеру, в борьбе за ожерелье Фрейи, Брисингамен). Против Фрейра выступает Сурт, вооружённый мечом Фрейра — единственным в мире мечом, который способен сокрушать великанов и который Фрейр отдал как выкуп за невесту отцу Герд, родичу Сурта. Один же, согласно мифу, сражается с волком Фенриром, который его и пожирает. Однако Один — не главный противник Фенрира. Главный враг волка — Тюр, некогда нарушивший данную ему клятву, чтобы боги смогли связать его. И, по логике вещей, в день Рагнарёк Фенрир должен броситься в первую очередь на Тюра.

Однако Тюр, как явствует из описания последней битвы, вступает в схватку с псом Гармом. Это нелогично: ведь Гарм, страж Гнипахеллира, предупреждает своим лаем о том, что Фенрир вырвался из оков. Это означает, что Гарм служит асам и причин нападать на кого-либо из них у него нет. С моей точки зрения, в первоначальном мифе именно Тюр был противником Фенрира и погибал в последней битве, тогда как Один не мог умереть вторично: ведь он уже претерпел смерть в испытании на ветвях Иггдрасиля и стал проводником умерших.

_________________

Одину служат хтонические звери -.вороны и волки. То, что зооморфных спутников у бога по двое, и оба в каждой паре одинаковые, может наводить на мысль о связях с древним близнечным культом германцев. Но что-либо более точно сказать трудно.

Имена его воронов - Хугин и Мунин - "думающий"и "помнящий"(или "мысль"и "память"). Вороны, безусловно, отражают вещую, провидческую, колдовскую природу Одина.

Имена его волков - Гери и Фреки - "жадный"и "прожорливый". Архетип волка в мифологии индоевропейцев связывается с мужскими братствами, военными или преступными. А также имел отношение к брачной и эротической обрядности. Тут волки соответствуют роли Одина как воина и как преступника. Возможно, как соблазнителя великанш и других женщин.

Особые черты имеет и его восьминогий конь Слейпнир ("скользящий"). Это шаманский конь, переносящий всадника в разные миры. Аналог шаманского бубна. Восьминогий конь является типичным шаманским конем у многих народов и всегда связан с экстатическими переживаниями. Этому образу соответствует руна Старшего Футарка "Эваз", символизирующая "Коня"и проявляющая значение правильного ритма. На коне Слейпнире сын Одина - Хермод (более нигде, кстати, не встречающийся) скачет в царство мёртвых Хель вызволять Бальдра. То есть, он пользуется шаманским методом Одина, чтобы попасть в другой мир и вернуться обратно.

Один выступает под многочисленными именами и прозвищами: Альфёдр ("всеотец"), Хар ("высокий"), Игг ("страшный"), Гримнир ("скрывающийся под маской"), Хрофт, Херьян ("воитель", лава эйнхериев), Харбард ("седая борода"), Хникар и Хникуд ("сеятель раздоров"), Херран и Херьян ("вождь войска"), Бивлинди ("потрясающий щитом"). Он часто меняет обличья (т. н. хамингья). Живет в Асгарде (обиталище богов-асов), в небесном, крытом серебром жилище, называемом Валаскьяльв иди Гладсхейм, восседая на престоле Хлидскьяльв

Восславлю отважного бога, владыку воинства асов,
Восхвалю владыку Вальгаллы:
Да славятся сила Его, премудрость Его и хитрость,
Да славится Он, предводитель воинов и королей!
Восхвалю Его, Всеотца,
Мужа Фригг, усладу Ее объятий:
Слава вождю, колец дарителю слава,
Вдохновителю избранных слава!
Воспою соблазнителя жен,
Того, кто шепчет заклятья и вяжет руны.
Воспою владыку поэтов,
Уловителя многих сердец.
Подниму этот рог за Него.
Да пребудет с Тобой победа, Вальфёдр, павших отец!
Славься, Водан! Мудрейший советчик, славься![1]

У этого бога много имен, и вот лишь некоторые из них: Водан, Один («Ярость» или «Неистовство»), Альфадир («Всеотец»), Херьян («Владыка»), Вунш («Желание» или «Воля»), Игг («Ужасный»), Вератюр («Бог жизни»), Фимбультюр («Могучий бог»), Хрёд («Рычащий»), Свипаль («Изменчивый»), Ганглери («Странник»), Хангагуд («Бог повешенных»), Гейрвальд («Владыка копья»), Хертейт («Радующийся войне»), Глапсвид («Соблазнитель»), Текк («Желанный»), Саннгеталь («Находящий правду»), Оски («Исполнитель желаний»), Сигфёдр («Отец победы»), Гримнир («Скрытый под маской»), Бёльверк («Злодей») и Харбард («Седобородый»)[2]. Его основное имя, «Один» (Odin или Óðinn), происходит от древнегерманского слова со значением «ярость берсерка» и указывает на связь этого божества с экстатическим трансом, ибо Один — это бог экстаза, бури, поэзии, заклинаний, магии, битвы, смерти и преображения. Но при этом он — еще и бог мудрости, ясности ума, поиска знаний и божественного порядка. Некоторые современные северные язычники полагают, что такое обилие прозвищ, или хейти, у Одина свидетельствует об особом уважении, почтении и даже страхе, с которым относились к этому богу в северных странах Европы до утверждения христианства[3]. Так это или нет, но список имен Одина и впрямь внушает почтение: в общей сложности их известно более 150. И это позволяет с уверенностью утверждать, что Один способен принимать многие обличья и проявляться в самых разнообразных ипостасях. Среди прочего, он нередко скрывается под личиной простого странника и в этом обличье путешествует по всем девяти мирам, набираясь знаний, воплощая свои замыслы и общаясь со смертными.

Именно Один вдохнул жизнь в первых людей — мужчину и женщину. По этой причине, а также в связи с местом Одина во главе пантеона, его называют Всеотцом, тем самым восхваляя его животворную силу. Один как Податель Дыхания тесно связан с Одином как Отцом Рун и Искателем Знаний. Многие из его прозваний-хейти указывают на силу изреченного слова и сосредоточенного дыхания: Оми («Гулкоголосый»), Хведрунг («Рычащий»), Видримнир («Кричащий наперекор»), «Гальдрафёдр» («Отец гальдра»), Гёлльнир («Визжащий»), Эйлуд («Вечно гремящий») и так далее. Один — бог магии и власти. В магической практике речь вызывает именуемые предметы из небытия. Значительную часть рунической магии составляли особые песнопения и пение рун (собственно, это и называлось гальдром: в буквальном смысле слово galdr означает «петь» или «каркать»[4]), при помощи которых маг управлял воплощением своего замысла в реальности или, иногда, призывал духов и брал их под свою власть. Таким образом, говорить — значит, наделять жизнью;
и в скандинавском пантеоне эта способность отведена главному из всех богов.

Итак, в своей ипостаси Подателя Дыхания Один оживляет и одушевляет все сущее. Он вдыхает жизнь в самые наши сокровенные, потаенные мечты и в те способности и таланты, которыми мы прежде пренебрегали. Он пробуждает наши страсти, разжигает огонь вдохновения, творчества, а иногда и гнева. И еще у него есть невероятно раздражающая склонность: он распахивает двери в те уголки нашего сердца, которые мы, казалось, давно уже заперли крепко-накрепко. От Всеотца приходит не только дыхание, но и осознанность — а это временами очень страшно. Нас порождает выдох Одина — дуновение, исходящее из его уст;
и в наш смертный миг Один снова вбирает нас в себя со вдохом. Вся наша жизнь — это промежуток от выдоха до вдоха божества;
Один не просто дарует нам жизнь, но кладет ей начало и конец своим дыханьем.

Адам Бременский в XI веке провозгласил: «Woden, id est furor» («Водан — это ярость»[5]). Несомненно, так оно и есть, но в еще большей степени Водан — это жажда и голод. Из письменных источников нашей традиции[6] явствует, что Один непрестанно жаждет знаний. Чтобы обрести мудрость, знание и понимание, он идет на все, не останавливаясь даже перед муками и страданиями. Самый известный и характерный тому пример находится в строфах из «Речей Высокого», где Всеотец говорит:

Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.

Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с древа рухнул[7].

В этих строках повествуется о том, как Один добыл руны. Всеотец добровольно принес себя в жертву: девять дней и девять ночей он провисел на ветвях Иггдрасиля, пронзенный собственным копьем, страдая от боли, голода и жажды. И на девятую ночь его мысленному взору открылись руны. Он разглядел их в великой бездне, извлек оттуда и перенес в явленный мир. Он выстоял и победил. И в этой истории как нельзя более наглядно раскрывается самая суть Одина: Один — это голод и жажда, побуждающие непрестанно идти все дальше и глубже. Но это далеко не единственный пример того, с какой неутолимой жадностью Один охотится за знаниями. В «Речах Вафтруднира» он снова (вопреки совету Фригг, Матери всех живущих) подвергает себя огромной опасности, вступая в состязание с мудрым и хитроумным великаном. Ставка в этой игре в загадки — голова проигравшего. Но, конечно же, Один побеждает, и с головой расстается великан. В поисках знания о том, как мудрее всего распоряжаться своей властью и мудростью, Один отправляется к великану Мимиру и отдает глаз за право испить из его магического источника. Еще один сюжет повествует о том, как Один добывает священный мед — мед поэзии, вдохновения и творческого огня. Этот мед, Одрёрир, первоначально принадлежал богам и был приготовлен из крови Квасира — необычного существа, слепленного из слюны всех богов. Затем этот мед у богов похитили, и, в конце концов, он достался йотуну Суттунгу. Суттунг спрятал чудесный напиток в пещере и посадил свою дочь Гуннлёд охранять его. Чтобы добыть мед поэзии, Один пришел в страну великанов под личиной Бёльверка, проник в пещеру посредством обмана и оборотничества и соблазнил Гуннлёд, обменяв три ночи любви на три глотка меда. От этого союза родился Браги, бог поэзии.

Здесь Один ярко проявляет еще одно из своих самых выдающихся качеств: Всеотец любит женщин — всех, независимо от облика, размера и возраста. (И это бросается в глаза даже при самом беглом прочтении «Эдды»! Взять, к примеру, хотя бы «Песнь о Харбарде»: Тор похваляется тем, сколько йотунов он убил, а Один в обличье Харбарда хвастается в ответ своими любовными победами.) С женщинами он очень нежен, особенно с теми, кто отвечает на его любовь. Здесь надо добавить несколько слов по поводу хвастовства любовными победами, к которому так склонен Один. Мне кажется, что такая похвальба из уст божества — вовсе не признак вероломства или мужского шовинизма. Скорее, это свидетельство его могучей сексуальности, энергии и жизненной силы, настолько изобильной, что сдержать ее невозможно. Это символ жизни, избытка и могущества, а также, самое главное, — это призыв жить настоящим и ловить мгновения счастья — хрупкие и мимолетные, но от этого еще более сладостные. Призыв этот обращен, прежде всего, к другим божествам, которые живут, насторожив уши, в вечном ожидании, что Хеймдалль вот-вот затрубит в свой рог, возвещая последнюю битву, — но не только к ним. Он обращен ко всем, кто открывается Одину, кто любит его хоть немного и кто способен вместить в себя, пусть и на краткий миг, хотя бы каплю его колоссальной божественной сущности, чтобы в нашем мире той стало еще чуть-чуть больше. Мы — двери, окна и сосуды для этого самого деятельного и предприимчивого из богов.

Ввиду тесной связи этого божества с жизненной силой совершенно не удивительно, что Водан оказывается еще и богом врачевания, хотя после обращения Скандинавии и Исландии в христианство эта сторона его природы ушла в тень. Сохранилось только три источника, в которых Один упоминается как целитель. Первый из них — так называемое Второе Мерзебургское заклинание, в котором Водан исцеляет вывихнутую ногу лошади:

Фоль и Водан ехали к лесу.
Тогда у кобылы Бальдра была вывихнута нога.
Тогда заклинала ее Синтгунт, Сунна ее сестра.
Тогда заклинала ее Фрейя, Фолла ее сестра.
Тогда заклинал ее Водан так хорошо, как он умел,
и от вывиха кости, и от вывиха крови, и от вывиха сустава:
кость к кости, кровь к крови,
сустав к суставу да приклеятся[8].

Второй источник — «Заклинание девяти трав» из древнеанглийской рукописи «Lacnunga»:

Водан взял эти стебли, девять побегов славы,
И от удара аспид на девять частей распался,
Тут и устроила так яблоня против яда,
Что уж ему вовеки в мире не будет жизни.
Кервель и фенхель, эти двое самых могучих,
Созданы были мудрым Владыкою одноглазым,
Святой в небесах сотворил их, когда он висел на древе,
И разослал и отправил по всем девяти мирам их,
Злосчастным равно и счастливым, помощь всем без изъятья.

Третий источник — второе руническое заклинание из «Речей Высокого»:

Знаю второе, —
Оно врачеванью
Пользу приносит[9].

Разумеется, у Водана есть и более темная сторона. Он хитер, неумолим, свиреп и великолепен в битве. Он возглавляет воинство мертвых, выезжающее на Дикую Охоту, и вообще способен повелевать умершими, подчиняя их своей воле. (Так, в «Прорицании вёльвы» Один поднимает из могилы умершую провидицу и заставляет ее предсказать будущее.) Многие хейти Одина говорят о нем как о божестве войны и битвы: Херблинди («Ослепляющий рать»), Хникуд («Ниспровергатель») и Вальгаут («Бог павших»). Другие имена подчеркивают его свирепость: Бёдгедир («Подстрекатель битвы»), Водан («Ярость»), Видур («Убийца») и так далее[10]. Один — Странник, без устали скитающийся по свету в поисках знаний и каких-нибудь хитроумных способов отдалить день Рагнарёка и, быть может, заодно пополнить и сокровищницу своей собственной мудрости.